Вторник, 19.03.2024, 12:03
Приветствую Вас Гость | RSS

Притчи для души и тела

продолжение



СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ

 "Да не дала я ему, не дала, успокойся! Что ж ты-то, герой, молчал, когда он полез ко мне, забоялся начальства?.." Вот так, в полный голос, средь бела дня, в электричке. Бывало такое услышишь, что в пору провалиться. И ничего, молчим, читаем, дело житейское… А и действительно, чего мы только не знаем про самих себя - жуткое, махровое человечество? Ведь нам миллионы лет, мы все помним!




ИМПЕРАТОР

Император поднялся мрачным, позавтракал, не допивши чаю, на лестнице поскользнулся и согрешил нехорошим словом.

Во дворе встретили его холодно: дворник и сосед со второго этажа сказали, что он вечно ставит свою машину "не как у людей" и что из-за этого каждый раз приходится… "Жигуленок" долго не заводился и наконец тронулся. День опять получился скверным: дела не ладились, кредиту никто не давал, ко всему пришлось "убить" полдня в департаменте, выслушивая всякий вздор…

Вечером, когда он вернулся, закрапал дождь. Император вышел из машины и закурил. Тяжелое настроение не покидало его. Дома он немного поиграл с дочуркой, и на душе полегчало. Но за ужином жена все испортила, напомнив ему опять про треснувший унитаз. Жена простушка - за столом о таких вещах - постоянно донимала его подобными пустяками, но она была единственная, кто называл его "императором", правда исключительно в те моменты, когда к ней приходило желание…

Вы зря смеетесь. Дело в том, что он действительно император, просто он угодил не в свое время. Ему очень сильно не повезло с этим, не то что вам.

Какая это мука - соответствовать!


"СЮРПРИЗ"

Напротив меня в электричке две девушки, симпатичные, особенно рыженькая. Обсуждают своих знакомых. Вижу, сзади к ним подкрадывается толстый белобрысый парень с огромным букетом и коробкой в руке. Ему очень весело, он подмигивает мне и прикладывает палец к губам. Я отворачиваюсь и смотрю в окно. Он явно готовит "сюрприз", я даже знаю кому - рыженькой, он уже над ней... Она говорит подруге:

- А Пашка вообще не мужик, лизун противный, обращается со мной как с маленькой девочкой и каждый раз с каким-нибудь подарочком лезет, представляешь?..

Это про него. Он стоит багровый, с глазами, полными слез. Я не знаю куда деваться. Через секунду парень вылетает из вагона, как раз на его "счастье", остановка. Поезд трогается, рыженькая восклицает:

- Ой, Пашка!

- Где? Это разве он?

- Ты думаешь, не он?

- Он, - говорю я.

- А Вы откуда знаете?

- Знаю...

 

В ЭЛЕКТРИЧКЕ

Теперь уже и в электричках не осталось времени на то, чтобы задуматься о чем-нибудь, подремать, перевести дух. Достанут и здесь. Вот он, встал с поднятой книгой в руке:

- Приятного вам пути, уважаемые пассажиры! А позвольте предложить вашему вниманию уникальную в своем роде книгу, прочитав которую, вы, наконец, поймете, что же на самом деле представляет из себя наш нынешний президент. А все наши прежние слухи, догадки и предположения, найдут в ней свое полное разрешение и подтверждение! А все потому, что написал ее бывший охранник и доверенное лицо президента, верой и правдой служивший своему хозяину до тех пор, пока его не уволили, в результате подлых интриг, враги нашего Отечества! Книга в твердой глянцевой обложке, с большим количеством фотографий, легко читается. А цена книг - двадцать рублей. Желающие могут ознакомиться и приобрести…

Спустя минуту появился бродячий философ, в круглых очках на резинке, и пошел уча, по проходу и увещевая:

- …Все так и устроено. На двух глаголах: "наказание" и "прощение". Вот бывает: наказание, наказание, прощение; наказание, наказание, опять прощение… А бывает что: прощение, прощение, прощение, прощение, прощение (это хуже всего), прощение - и на тебе! - наказание! Тогда все! Конец! Счастье это когда: наказание - прощение; наказание - прощение; наказание - прощение… Вот это - живи и радуйся. Но не всем. Не всем, ребята… Надо прощать. Тогда и Бог накажет, но и простит; шлепнет и поцелует и никому не отдаст! И будет нам благодать на благодать… Человек в синей форме проходя по вагону, приговаривает:

- Билетики приготовьте, приготовьте билетики, удостоверения, проездные…

КОТ

     Я знаю одного кота. Он тоже знает меня. У нас особые отношения. Он почему-то считает, что участок под моим окном до соседского заборчика, принадлежит ему. Я с этим не согласен. Во-первых, я здесь живу, правда, он тоже, но я поставил на участке стол, вкопал скамью, обустроил, никто из соседей не возражает и вообще… Этот кот залезает на стол с грязными ногами, еще и развалится демонстративно на виду, мало того, он орет по вечерам под самым окном, без всякой надобности и оправдания, к тому же повадился лазать в подпол через дыру под крыльцом, которую я все собираюсь заделать. Несколько раз мне удавалось попасть в него огрызком яблока, но это пока все чем я могу похвастать. Всю зиму он непременно оставляет на участке "пару строчек" следов, не ленясь отпечатывать их после каждого снегопада, как своего рода "письменное" подтверждение права на это место.

     И вот возвращаюсь я домой, вижу - сидит у меня на крыльце, стервец, лицом к двери главное, как будто в гости пришел. Нашел я пруток погибче, подкрадываюсь сзади, замахнулся… А он повернулся так, посмотрел вроде как "да ладно тебе"… Постоял я с поднятой рукой, сел рядом. Честно говоря, у меня тоже настроение было не ахти. Посидели маленько. Вечер-то теплый какой… Да, скоро весна…

БЕСНОВАТЫЙ

     В храме притушили свет. Служба закончилась. Осталась последняя горстка людей, стоящих на исповедь, человек семь, не больше. Сейчас должен идти я, батюшка дал мне знать, а пока я переминаюсь с ноги на ногу и стараюсь не думать по пояснице, которая давно уже мечтает только об одном..

    Батюшка тоже устал, но я не столько вижу его усталость, сколько догадываюсь о ней, от его плоской сутуловатой фигуры с длинными узловатыми руками, веет древним родным монашеством, он слушает.

    Женщина уже исповедалась, но не уходит, о чем-то просит батюшку, просит умоляющее-неотступно, показывает в глубь храма, он кивает ей и смотрит на меня. Я понимаю, что моя очередь сдвигается еще на одного человека и вздыхаю мученически. Женщина кого-то зовет, убегает, ведет и подталкивает осторожно какого-то рослого парня и тот встает передо мной, перед всеми нами, отстоявшими добросовестно более трех часов, он встает крепко расставив ноги мы видим как священник ласково то ли спрашивает о чем-то, то ли уговаривает его.

     Парень поднимает голову, и она поворачивается к батюшке, похожая на башню тяжелого танка. Следующим движением он хватает батюшку за нос и наотмашь бьет его, но батюшка успевает вырваться и увернуться.

     Стоящие рядом мужчины оттаскивают хулигана в сторону, но он ходит, ищет прорваться к священнику. На него страшно смотреть, вместо лица - мертвая белая злоба. Мы встаем перед ним, и я наконец-то готов к драке, я жду момента. Откуда-то взялся небольшого роста парнишка, обнимает его, говорит ему что-то как старшему брату, убеждает и утешает по-свойски, даже уводит его за колонну. Батюшка огорчен, но мать снова просит, просит неотступно, как будто ничего не случилось. Батюшка пожимает плечами. Она что рехнулась, не видит разве, что это не возможно, что его и близко нельзя подпускать к батюшке, о чем она просит, она ненормальная! "…он обязательно должен причаститься, понимаете, обязательно, Вы должны…" Снова шум, парень бьет своего "утешителя", качаются и звенят лампадки, спешу туда и уже знаю как буду бить - так чтоб не встал. Его держат за руки, он вырывается и рычит, какая-то женщина, опережая меня, с бутылкой святой воды, подбегает к нему и полными пригоршнями начинает умывать его как непослушное дитё, привычно и споро, не давая опомниться. Парень откидывает голову, падает на колени, его начинает трясти, он бьется, он орет пугающим голосом, потом воет, потом сникает и вот уже рыдает жадно, захлебываясь, словно дорвавшись-таки до этого всей душой.

- Молитесь, молитесь все! - просит батюшка, он осеняет его крестом, брызгает святой водой и все громче, все увереннее читает над ним молитвы.

Один из держащих несчастного прижимает к себе его голову и целует его, кто-то гладит его по щеке, все стараются говорить что-то доброе, сажают его на лавку, обнимают, все молятся, крестят и крестятся… я разжимаю кулаки. Мать хлопочет, ей неудобно и радостно, "… о, женщина, вера твоя!.." Парень мирно всхлипывает. Батюшка накрывает его епитрахилью. Плачет и кается вслух парнишка-утешитель: он оказывается ударил один раз этого парня.

Так горько плачет, ему и невдомек, что он взял мой грех на себя. Господи, среди нас нет никого грешнее меня!

ДЕНЬ ЗАКАНЧИВАЛСЯ КАК ОБЫЧНО

      День заканчивался как обычно: приятель подвез его до метро и они весело расстались, потом он доехал на метро до вокзала, потом ехал в электричке, сидя в углу у окна, потом вышел в "Красково" и долго шел по зыбучему, жирному снегу в свое пустое жилище и как всегда он не думал о ней, он не думал ни о чем таком и не вспоминал и совсем не жалел, он устал, предстояло готовить ужин или хотя бы чай, но и это прошло как-то незаметно и быстро, сытость тянула в постель, но предстояло еще помолиться и он заставил себя встать пред лампадкой.

     Он вздохнул и сказал: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Отче наш…" И тут услышал в себе потрясающе тихий Голос: "Что сынок?.." Больше он не смог произнести ни слова молитвы. Он стоял и плакал и не мог остановиться.

Утром он проснулся и вспомнил об этом. И не поверил: разве может быть Бог так рядом, так по-отцовски близко.. к нему?! Он поднялся, умылся, наскоро вытерся, предстояла молитва. Он подошел и встал пред лампадкой…







ПРО СОЛЬ ПРО ТАБАК… ПРО ВСЁ

     - Хотелось мне охотником-то стать. И дед охотник и дядя был и отец ходил, но он редко. Больше всех дед охотничал. Вот и мне была охота поскорее стать. Мне говорят: "Рано тебе пока. Научись сперва без ружья добывать. Вот научишься, тогда уж…" А как без ружья-то? За зайцем к примеру? Ходил с солью. Все время коробок с ней при себе держал, а как же. Надо ведь было тихонько подкрасться к зайцу, сзади, да на хвост ему и насыпать соли-то. Он после того и готов, - враз помирает. Не получалось никак у меня: пока выследишь его в поле, пока подкрадешься, смотришь и нет его. "Эх ты, - говорят, - растяпа!" Научили меня другому способу. "Ладно, - говорят, - возьми вон капустный лист, да махорки горстку, на вот. Найдешь пенёк небольшой (не трухлявый чтоб!), насыпь на его махорки, а сверху листом и прикрой капустным. Заяц учует, схватит листок, а под ним-то махорка! Станет чихать, да об пень себе мозги и собьёт. Истечет весь - приходи и бери его". А то еще на глухаря учили: тоже выследить надо, чтоб он, значит, тебя заметил; вот он сидит на дереве, смотрит за тобой, а ты и начни тогда ходить вокруг его, ходи и ходи кругами, голова-то у него и закружится, а как закружится - он с ветки-то и хлоп в сугроб! Тут уже не зевай, да хватай скорей, пока не очухался…

Воевать-то мне довелось на Втором Белорусском, с "катюшей", знаешь наверное, вот мы ее обслуживали. Как на позицию приходим, начинаем копать, а копать быстро надо, она ведь вся под землю уходить должна, целиком: стрельнет и туда сразу, чтоб не засекли, да чтоб съезд хороший был, плавный. В общем, яма была, ну, с избу где-то. Сколько мы таких "изб" накопали… В Польше снился мне сон: вроде бегу я по полю, к лесу, под обстрелом, слышу плачет кто-то - тонюсенько так, гляжу зайка сидит, дрожит, а на хвостике горстка соли у его, а стреляют вокруг сплошмя. Помирать ему значит. Стал я ему соль-то стряхивать, а сам и думаю: "Вот накроют нас с тобой, косой, здесь - плохо будет-то…"

Переживаю ведь как по-настоящему, потому как, кому ж так умирать охота - за понюшку-то табаку?

ДАЛЬШЕ...


Меню сайта
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0